Венчание вопреки КГБ или как Антонюк ездил с хором венчать дочь Шилюка
Именно тогда начинается новый этап взаимоотношений органов КГБ по отношению к пятидесятникам – любой ценой подавить эмиграционные настроения, дискредитировать активных «подстрекателей» в глазах своих единоверцев. Их исключали из церквей, не допускали к проповедям, осуждали за тунеядства или антисоветскую контрреволюционную деятельность. Доставалось не только им, но и тем, кто выражал таким людям свою поддержку, оказывал помощь и тому подобное. Поэтому большинство христиан пыталось держаться от таких людей подальше.
В числе тех, кто активно добивался эмиграции, был Василий Шилюк. За его деятельностью пристально следило КГБ. Когда пришло время справить свадьбу для своей дочери, оказалось, что найти служителя, который бы согласился повенчать молодую пару, было достаточно сложно. В конце концов, нашелся один, кто согласился... Публикуем часть воспоминаний В. Шилюка:
Готовясь к свадьбе, у нас ничего еще не было готово: не было рукоположенного пресвитера, кто бы дал наставление молодым и благословил их; не было хора, который бы обслужил церемонию венчания. Наши рукоположенные братья-пресвитера-эмигранты были в заключении. Все остальные, независимо: в регистрации или не в регистрации, наших детей – детей-эмигрантов, не обслуживали: запрещено было “сверху”. А все они: и регистрированные и не регистрированные, были “законопослушными” служителями.
Хора своего на то время тоже не было. Павловец Павел, регент хора, был в России на заработках и еще не вернулся домой. Нужно было искать выход из сложившейся ситуации. Решил с просьбой обратиться к Василию Антонюку. Он был пресвитером церкви в городе Дубно. Церковь была зарегистрирована автономно. Сам брат Антонюк, при встречах с нами всегда говорил, что он считает нас своими друзьями.
Мы, и я лично, тоже считали его своим другом. В начальный период нашей эмиграции, когда в поселке Клевань были собраны под эгидой Софронюка Василия, областного пресвитера от ВСЕХБ, все пресвитера: регистрированных и нерегистрированных церквей, чтоб исключать нас – эмигрантов, этой задаче тогда воспротивился Антонюк, и, благодаря ему нас тогда не исключили огульно всех. Хотя, в дальнейшем, все равно в церкви эти служителя нас не пускали, чтобы проповедовать.
Помня его хорошее дело, я решил просить, чтоб он совершил бракосочетание.
Он, выслушав по какой причине я приехал к нему, почесал затылок, постонал немного, поохал-поахал и сказал: "Эх, была-не-была, хоть и попадет мне за такое дело, но надо обвенчать. Не могу я другу отказать.
Ох, и влетит, влетит! Ты даже сам не понимаешь, во что ты меня втягиваешь со своей свадьбой. Но отказать я тебе не могу. Понимаешь, не могу и все! Я приеду".
- Но это не все, Василий, - говорю ему. Хора у нас сейчас тоже нет. Надо тебе приехать вместе хором.
Он вначале как-то странно посмотрел на меня, подняв высоко брови, после чего, молча, начал опять чесать затылок, ёрзаясь на кресле.
- Втягиваешь ты меня, Василий, в проблему. Втягиваешь! Но если сказал уже “а” то нужно говорить и “б”. Ничего не поделаешь с тобой. Но тебе нужно будет приехать на спевку и самому просить еще и хор. Спевка у нас проходит по четвергам. Ты приезжай и пригласи, а я помогу, когда ты уже их пригласишь для сочетания.
Ты даже не представляешь, какой вой начнется там в верхах, когда узнают, что я согласился обвенчать твою дочь. Ох, и влетит мне!
Но ты приезжай, приезжай на спевку. Думаю, что мы договоримся. Но преждевременно никому о моем согласии не говори. А хор приезжай приглашать в последний четверг перед свадьбой, чтобы не было времени “сороке на хвосту" растрезвонить о согласии.
Если я тебе не помогу, то вряд ли кто согласиться еще. Я знаю ситуацию о всем лучше тебя, что будет мне после того, как я обвенчаю. Но ради нашей дружбы я сделаю для тебя по твоей просьбе. Не переживай, спи спокойно. Все будет хорошо.
Брат Василий свое слово сдержал. С хором тоже уладили. И в воскресенье утром брат Антонюк, вместе с хором, уже были во дворе брата Феди Мельника. Венчание состоялось без всяких происшествий. Но не успели еще гости сесть за стол, как во дворе явился гонец от "вышестоящих" и просьбой, в приказном порядке, брата Василия Антонюка увели со свадьбы.
Я хотел проводить его, чтобы узнать куда забирают, но мне не разрешили. При выходе на дорогу я увидел, что неподалеку от дома брата Феди стоит светлая “Волга” со своими “пассажирами”.
Вернулся из этой “Волги” брат Антонюк тогда, когда гости уже вышли из-за столов. Возвратился он к нам, как после разгрузки целого вагона груза, да еще подавленным морально и душевно.
- Василий, обратился я к нему. - Садись и хоть немного покушай. Ты же с самого утра ничего не кушал.
- Ошибаешься, - с угрюмой улыбкой отвечал он, присаживаясь к столу. - Меня больше двух часов так кормили, что этого корма хватит еще на несколько дней. А может, и недель. Я тебе говорил, что твоя свадьба для меня просто так не обойдется. Не ошибался я.
- А кто там был в том автомобиле? - решил я спросить.
- Один - работник КГБ, а еще двое - “наши”. Одного, что приходил за мной, ты видел, а другой - тот, что повыше рангом у нас. Можешь и сам догадаться о ком я говорю.
Мне догадываться не надо было. Я уже знал, кто “другой” там сидел. Молодые братики, словно прогуливаясь мимо автомобиля, все усекли и доложили мне о всем составе, кто был там.
- На что они делали ударение или что ты нарушил, что они пристали к тебе, - спросил я его еще раз.
- Вопрос сводился к одному, - с грустью в интонации и в голосе ответил Василий: - “Кто тебе давал право совершать бракосочетание?”.
- Ты не имел разрешения от ответственных братьев на проведение бракосочетания, так зачем ты взялся совершать его? А если ты не брал такого разрешения, и тебе никто этого не поручал, то ты не имел права самочинствовать. И за такое самочинство ты можешь быть наказан. Зачем, мол, влез не в свое дело? Не в свои сани?
Вот приблизительно все, из-за чего меня забрали со свадьбы. Понижая голос, он, как бы только одному мне чтоб никто не услышал, с измененным голосом полушепотом, продолжил: “Они, Василий, опоздали. Понимаешь, опоздали! Просчитались они. Думали, что бракосочетание начнется позже и хотели забрать меня как раз перед началом венчания. Чтоб бракосочетание не состоялось, не сбылось. Понимаешь? Но ошиблись! Глупо ошиблись. А все остальное – не беда. Выдержим. Не впервой, как говориться”.
Я понимал о чем говорил Василий: у этих людей, не во всех огульно, которые сидели в том автомобиле, чисто совковое мышление и чисто совковое деяние “умудренное” опытом советского КГБ: если нельзя скушать, то хотя бы “надкусить, надгрызть, укусить”. Как вот и сейчас. Не успели укусить меня – укусили брата Антонюка. А чрез его и меня. Ну, никак нельзя без этого.
Хоть немножко, хоть чуть-чуть, хоть зубами дотронуться. И легче им становится. Сделали пакость и радуются. Все равно, что ребеночек, который конфетку скушал. Сытые и довольны. По-другому они никак не могут. Не научены поступать по-другому. Червоточина у них в груди. Вот и поступают соответственно. Верные слуги своего отца. Известно какого.
(С воспоминаний В. Шилюка, книга "Грани жизни и смерти")
Щоб відстежувати подальші публікації підписуйтесь на сторінку у мережі Facebook.
Сподобалося - ставимо Like!
Поділіться з своїми друзями!
Коментарі
Дописати коментар